«Госпожа Фортуна» Фуада Салаева
Хотите знать, почему профессор Фуад Салаев, Народный художник, скульптор, проректор Азербайджанской государственной академии художеств, никогда не взялся бы ваять Фортуну?… Потому что, по его мнению, у современного человека несколько другое представление о ней, нежели то, которое увековечили в своих скульптурах древние греки — стоящей на крылатом колесе, с повязкой на глазах и с рогом изобилия в руках. Современный образ властительницы судьбы, считает Фуад Салаев, необходимо несколько дополнить, чтобы она соответствовала нашему времени: «Крылатое колесо вполне можно заменить, на колесо рулетки, рог изобилия — на кипу банковских кредиток, и уж точно снять повязку, потому что она, Фортуна — дама вовсе не слепая… Каждому воздает по заслугам».
Фуад Салаев считает, что ему уже при рождении Фортуна уготовила участь на «золотом блюдечке с голубой каемочкой»:
— Мне посчастливилось родиться в доброй семье, а после были встречи с замечательными людьми, возможность заниматься любимым делом — а это тоже благосклонность Фортуны. Один считает ее своим союзником, другой — мимолетной гостьей, а третий вообще не верит в ее благосклонность, считая, что «все на роду написано».
— А вы — фаталист или, по-вашему, человек сам выбирает пути?
— Есть очень мудрое высказывание: “Sеndеn — hеrеkеt, mеndеn — bеrеkеt”; буквально «От тебя — движение, от меня хлеб». Я не фаталист, но считаю, что в силу жизненной ситуации, воспитания и мышления каждому предопределена своя линия. То есть тебе дана жизнь, а вот от того, как ты ее будешь гнуть, и предопределено твое движение и та польза, которую ты в конечном итоге принесешь себе и другим. Ты двигаешься по этой линии жизни на основе своего приобретенного по пути опыта. Если же ты просто прожигаешь жизнь, то чего же ты ждешь от нее? У человека должна быть цель, задача. Мы все пришли в этот мир не просто так и должны оставить здесь плод – положить свой кирпичик, чтобы идущему вслед за тобой было на ступеньку легче взбираться.
— Были в вашей жизни моменты, когда вам казалось, что вы не в силах прогнуть эту линию — я имею в виду препятствия?
— Ну конечно были. Оглядываясь назад, могу сказать — их было немало. Жизнь имеет свои изгибы, она значительно пластичнее, чем нам кажется. Там бывают и прерывистые линии, и искривления…
— Какими достижениями вы гордитесь?
— Чем горжусь? Семьей — у меня замечательная супруга Гюля ханум, двое уже взрослых детей — Лейла и Эмин, оба живут в Филадельфии. Горжусь работой — без нее и жизни своей не представляю.
— Есть среди ваших работ любимчики – не любимчики?
— Каждое произведение мне дорого. Это все равно что мать спросить: какое дитя вам больше всех нравится. Впоследствии, смотря на свои работы, я, правда, говорю сам себе: здесь бы я сделал несколько иначе. Но понимаю: на тот-то период я не мог чувствовать иначе, это свидетельство меня того, вчерашнего.
— Но есть вещи, хотя бы в пределах этой мастерской, которые вам особенно дороги — как память?
— Да, видите вот эту табличку — это номер дома, в котором я жил в Москве, учась в Московском государственном художественном институте имени Сурикова. Ценность ее в том, она несет в себе информацию. Впрoчем, как и каждая дорогая тебе вещь. Можно сделать новый интерьер, но теплоту вещи, которая напоминает тебе о каких-то приятных моментах твоей жизни, не заменить. Взять, к примеру, обыкновенный граненый стакан — вы его уже вряд ли где найдете — но вместе с тем это дух того времени, с которым мы связаны.
— Скажите, постоянно и много в жизни создавая, было ли нечто, что вы разбили?
— Цветочное кашпо — дедовское. Оно было фамильное. Его передавали по наследству. Кашпо было простейшее, но в этой простоте была великолепная красота. Все простое — красивое. И оно всегда даст фору вычурности, усложненности.
— Что кроется за скульптурой, обернутой в целлофан? Похоже, угадываются очертания коня…
— Это работа, которой я сейчас занимаюсь. Но разворачивать я ее не буду. Не люблю показывать незавершенные работы. Это конная фигура со всадником. Воин. Я сделал эту скульптуру лет 15 назад, сейчас я делаю ее большего размера. Вещь условная: когда человек садится на лошадь, в этот момент они становятся единым целым. И мне хотелось создать именно это единство. Пластическое единство выражает единство образное… Передо мной стоят и объемно — пространственные задачи, решение которых тоже требует мастерства и усилий.
— А вы, по сути, воин?
— Не задумывался. Но уж точно не пасую перед препятствиями.
— Но ведь раз уж вы взялись за тему воина, значит, в этом тоже есть отражение вашего характера?
— Выходит, что так. Человек, создающий Образ, на время становится этим образом. Не думаю, что это его суть. Он лишь на время живет этим состоянием. И удастся ли ему стать Смоктуновским, убедительно сыгравшим Гамлета, — вот ведь в чем вопрос… Никогда не забуду своих ощущений после просмотра фильма! Смоктуновский сыграл свою роль гениально! Выйдя из кинотеатра, мыслями я еще был там, в том времени, и лишь сигналы машин вернули мне ощущение реального времени. То же самое здесь — суметь на время стать воином, литым образом лошади и всадника.
— Но многие, созерцая скульптуру, хотят видеть копию и оценивают скульптуру по принципу: «похож-не похож».
— Да, и это печально — когда не умеют видеть. Когда ждут от искусства слепого копирования. К чему копировать природу? Если вы копируете ее, то теряется сам смысл того, что вы делаете. Вы ничего не создаете, не пропускаете через свое воображение. Там нет автора, нет тебя, и это уже не произведение. Найти образ гораздо труднее, чем просто копировать. Что такое пейзаж? — это создание образа Родины. И почему мы восхищаемся тем, что создал Саттар Бахлулзаде — не потому, что он смог скопировать, а потому, что сумел создать образ Родины. А вообще в природе все формы уже существуют, их давно уже придумал самый гениальный из всех создателей Бог, и не надо придумывать нового колеса, надо лишь научиться видеть. Слышать. Чувствовать. И уметь восхищаться. Чтобы понять Боттичелли, Калдера, Пикассо, Микеланджело, Рахманинова, Караева, Гоголя, Джалиля Мамед-Кулизаде, Чингиза Айтматова…
— Что вы сейчас читаете?
— То, что я читаю сейчас, несколько профессиональное.
— Но на художественную литературу времени хватает?
— Да. За всю свою жизнь я прочитал немало. Обожаю Гоголя — великий человек, умеющий фантазировать. Это гениальная способность — замечать тончайшие черты характера. Он умеет из мельчайшего бытового фрагмента сделать художественное произведение, и в этом есть вся художественность.
— Есть книга, которая нравится вам на протяжении всей жизни, к которой возвращаетесь спустя годы?
Одно произведение не может нравиться всю жизнь — на разных этапах жизни ты читаешь разные книги. Хотя нет… Есть. Зачитанный до дыр сборник стихотворений французского поэта Жака Превера. Он был романтик, бесшабашный бродяга без своего угла, мечтатель и большой трудяга. Я обожаю его за цельное, бескомпромиссное отношение к окружающей жизни: ненавистник обывательщины, любой казенщины. Стихи Превера хотя и не рифмованы, но построены так, что этого не чувствуется, и они воспринимаются легко и органично. Нет в его стихах и знаков препинания. На вопрос: “Почему?”, он отвечал: “Я вываливаю груду слов о том, о чем хочу сказать, не собираясь никому навязывать, как их следует читать, произносить. Пусть каждый делает это, как он хочет — по своему настроению, со своей интонацией”.
— Какое его стихотворение пришло вам сейчас на память?
— «Как нарисовать птицу». В нем потрясающий смысл, хочу процитировать отрывок: …когда же прилетит к вам птица, если только она прилетит, храните молчание, ждите, чтобы птица в клетку влетела, и когда она в клетку влетит, тихо кистью дверцу заприте, и не коснувшись ни перышка, осторожненько клетку сотрите. Затем нарисуйте дерево, выбрав лучшую ветку для птицы, нарисуйте листву зеленую, свежесть ветра и ласку солнца, нарисуйте звон мошкары, что в горячих лучах резвится, и ждите, ждите затем, чтобы запела птица. Если она не поет — это плохая примета, это значит, что ваша картина совсем никуда не годится; но если птица поет это хороший признак, признак, что вашей картиной можете вы гордиться…
Все красноречие меркнет перед тем, что молча ведают произведения искусства в мастерской художника. Белоснежные гипсовые и бронзовые скульптуры — работы Народного художника, скульптора, проректора Азербайджанской государственной академии художеств, профессора Фуада Салаева позволили нам глубже заглянуть в мир его творчества. Среди застывшей пластики движений и взглядов — восхищенных, кротких, дерзких, задорных и грустных — прямо с порога в глаза бросается одна, особая — юноша с разведенными руками и приподнятыми плечами — дескать, «ну что тут поделаешь, такова жизнь…»
Беседу вела Неля Аскерова.
Архив Fortuna 2009.
